Демонтаж России только начался

Писатели и философы лучше других умеют заглянуть в будущее. Не владея приемами социологии, они точнее любых исследователей могут понять настроение общества. Возможно, потому, что они далеко не отлучаются от иногда спокойного, иногда бурлящего, иногда страдающего сообщества под названием «народ».

Разговор с Оксаной Забужко — о прошедшем годе и будущем Украины:

— Наше будущее ... Знаете, как в песне поется «суровые годы уходят в борьбе за свободу страны, за ними другие приходят, они будут тоже трудны». Я не могу предсказывать, что все пойдет легко и быстро, и мы победим. Мы только вступили в период турбулентности, и не стоит убаюкивать себя надеждой на близкую стабильность. Демонтаж России только начался.

Россия обломилась на первый фазе, но серьезный кризис ждет в 2015 году. Я давно говорила, что к 2020 году карта мира будет выглядеть совсем по-другому. Финальный демонтаж СССР еще впереди, но пока он искусственно задерживался мягким переплетением интересов невидимых сил.

Мы еще станем свидетелями грандиозной исторической драмы, завершения 100- или даже 500-летнего цикла. А пока этого не произошло, инфантильно говорить, что все будет хорошо и покупать себе «бусики». Мы все должны прийти к осознанию, что эта война, по большому счету — война цивилизаций, только началась. И если знать историю за 100 лет, можно утешать себя тем, что все происходит еще по милосердному сценарию в сравнении с тем, как могло быть.

Мы пока отбились. Мы выиграли первый раунд, но будет и следующий. Ведь мы даже не представляем степень гнилого и подлого проникновения российского в украинские мозги, кошельки, рынок, экономику. Это многолетние нагноения, и когда этот гной начнет вытекать, многих из нас ждет прозрение. Загонять его обратно, залечивать — это консервация проблем на несколько поколений вперед.

Эта ресурсная империя нежизнеспособна, она не подлежит реформированию. Нефть и газ никогда так высоко не стояли, и все, на что им хватило ума — покупать политиков в других странах и превратить свою страну в руины. Чтобы по той же методике принести руину нам. Это тот случай, когда вся страна нуждается в психиатре.

Давайте поймем это и осознаем всю степень серьезности и ответственности. Мы должны перестать быть для России донором.

— Какими словами вы бы описали год уходящий?

— Этот год для нас был годом больших и страшных испытаний, большой перезагрузки. Переломный, итоговый год. Год переоценки, год большой и тяжелой работы ... Чистый год.

Дело не только в сюжете, как я родину там спасала, как книги выпускала, это сюжет для мемуаров. У меня такое ощущение, что произошло исправление масштаба целой жизни. Вся эта жизнь в ретроспективе выстроилось так, будто судьба готовила тебя к этому испытанию.

— Вы сразу понимали, во что перерастет Майдан?

— 30 ноября ко мне обращались западные журналисты, спрашивали: «Что происходит?» Я написала им: война. Я четко видела, что Путин пришел за реваншем, разыгрывается очень плохой сценарий.

Почти год отходило слой за слоем, как с лука шелуха. Ведь никогда не знаешь, как выдержишь испытание, пока оно не пройдет. И у меня были моменты внутренней паники, когда мне казалось, что страна — дисфункциональна. И ты смотришь с надеждой то на бывших президентов, то на олигархов.

А в результате я была поражена тем, сколько в стране праведников. Сколько праведников нужно было, чтобы Господь уберег город? А сколько их нужно, чтобы Бог уберег целую страну? Учитывая, как системно происходило разложение людей посредством медиа, сериалов, шансона, низкопробных развлечений — уровень нравственной резистентности и стойкости наших людей оказался невероятно высоким по всей стране.

Почему Христос выбирал апостолов среди простых людей? Почему выбрал не понимающих интеллигентов, а простых неграмотных людей? На определенном уровне деградации (даже если речь идет о деморализации римского общества) не надо рассчитывать только на понимание, на слой культурных людей с интеллектуальной рефлексией. Нужно опираться на то, что называется душевной неиспорченностью. Моральный инстинкт нашего народа уцелел, у него остался компас, и то, что мы отбились, это настоящее чудо.

Но работы еще много.

— Вернем ли мы Луганск и Донецк?

— С Луганском и Донецком — беда. У нас даже нет реестра беженцев. Нет исследований. И даже на освобожденных территориях, кроме спорадических жестов, системной работы с населением нет. Было сообщение, что на территории Славянска какие-то подонки организовали бордель и согнали туда девушек. Где эти девушки? Живы ли они? Какие международные организации интересовались их судьбами?

Де Ла-Страда? Есть прецеденты, на Балканах сексуальные преступления фиксировались. Освободили, и все...

Донбасс разный. Есть те, кто уже здесь, в Киеве ездит на бентли с козырными номерами, решает вопросы и по-хамски паркуется. Этому Донбассу было куда бежать, это они исказили смысл фразы «услышать Донбасс».

Я бы тоже просила услышать Донбасс. Но услышать беззвучный Донбасс, бессловесных жертв ситуации, «малих отих рабів німих».

Донбассу нужен не только хлеб, но и психолог. Специальная осмысленная программа. Государство все это время было занято самим собой. Один раз — выборы, второй раз — выборы... А в межвременье подумайте, что это рана... Это огромная рана, которая заживает не одно десятилетие, там нужны правозащитники, психологи, спецслужбы ... На повестке дня — вопросы программного исцеления Донбасса. У меня сжималось сердце, когда я читала присланные оттуда письма читателей.

В них живет чувство покинутости. Просто нужно понять: патерналистское сознание присуще индустриальному депрессивному региону. Промпроизводство отбивает навыки самоорганизации, инициативу и учит дисциплине. Донбасс не приступает к работе, а ждет, что их расставит начальник цеха. Огромные общины просто не научились выставлять блок-посты. Я однажды видела где-то плакат: «Как мать сына, храни Донбасс, Украина!» И так меня это задело! Да, с одной стороны, инфантильность: раз ты власть, то что-то делай, обеспечивай. С другой стороны, они внутренне беззащитны, у них давняя болезнь. И там просто нужна реальная работа.