Россия слаба, а Путин и того слабее

Сергей Алексашенко хочет, чтобы люди перестали называть Россию слабой. Он утверждает, что на самом деле Россия сильнее, чем думают многие — в том числе Барак Обама и британский военный историк Лоуренс Фридман (Lawrence Freedman), а также другие известные лица. Но Россия слаба, а российский президент Владимир Путин и того слабее. Алексашенко не понимает силу России, поскольку совершает три очень серьезные ошибки. Во-первых, он считает, что сила и слабость статичны, и поэтому не обращает внимания на тенденции. Во-вторых, сосредоточив свое внимание на самых слабых соседях России, он не замечает, что большинство западноевропейских стран Россию не боятся. И в-третьих, он ошибочно считает, что Путин может эффективно использовать силу России для того, чтобы продолжать удерживать власть.

Во-первых, сила и слабость являются категориями динамичными — то есть, со временем они могут меняться. Несмотря на то, что Россия сейчас демонстрирует военную мощь на Украине, эта бывшая супердержава постепенно и бесповоротно слабеет. Как известно Алексашенко — кстати, гораздо лучше, чем большинству чиновников в Кремле — нынешний экономический кризис в России нельзя по приказу превратить в экономическое возрождение, и ее экономика будет скатываться все ниже и ниже.

А вот что менее очевидно для многих из тех, кто наблюдает за Россией, — это то, что военная мощь, с таким пафосом продемонстрированная на Красной площади 9 мая во время парада в честь Дня победы, тоже слабеет. Отсутствие у России убедительных и конструктивных политических или стратегических целей в отношении Украины деморализует тайно введенные туда войска. Опасаясь, что растущее число потерь в зоне военных действий приведет к политическим последствиям внутри собственной страны, Путин засекретил сведения о потерях личного состава армии во время проведения специальных операций в мирное время, сделав их государственной тайной. Расходы на ведение боевых действий стремительно растут, а чрезмерные расходы на приоритетную государственную программу вооружения 2020 (ГПВ-2020) являются еще одним пунктом в списке досадных финансовых ошибок. Серьезные российские экономисты прекрасно понимают, что контроль над военными расходами отсутствовал как минимум на протяжении последнего финансового года. Но подобные расходы не могут быть бесконечными, и в этом году, по всей видимости, ожидаются значительные сокращения оборонного бюджета.

Во-вторых, говоря о том, как Россия запугивает своих соседей, Алексашенко не учитывает, что у многих соседних с Россией стран она страха не вызывает. И если Грузия считает необходимым проявлять осторожность и избегать конфронтации (даже подписывая соглашение об интеграции с ЕС), то Эстония и Латвия использовали давление со стороны России с выгодой для себя в стратегическом отношении, попросив и получив существенную помощь от НАТО. Москва продолжает свои военные провокации в балтийском военном театре, но при этом понимает, что в конечном счете соотношение военной мощи в этом регионе складывается не в ее пользу. В арктическом регионе Финляндия присоединилась к масштабным международным военным воздушным учениям Arctic Challenge Exercise 2015 (ACE 15), в рамках которых задействуется военно-воздушная база Рованиеми (Rovaniemi). И Финляндию, по всей видимости, не особо беспокоит то, что недавно сформированная российская арктическая бригада дислоцируется на российской территории всего примерно в 50 километрах от этого города.

Весьма предусмотрительно то, что НАТО неустанно следит за безопасностью у своих северных границ, но Россия не располагает особыми возможностями или вообще не в состоянии вести одновременно две «гибридные войны». Еще в 1940 году Сталин молниеносно захватил три беззащитных балтийских государства, собрав армию численностью около 600 тысяч человек, теперь же для предстоящего (и вполне вероятного) наступления на Донбассе Путин может задействовать контингент численностью всего лишь около 50 тысяч человек.

И, наконец, даже та мощь, которой Россия обладает на самом деле, не обязательно позволит Путину надежнее удерживать власть. Наглядным примером того являются поставки российского газа в Европу. Как правильно подчеркивает Алексашенко, Россия в некоторых отношениях обладает рычагами давления. Например, поставки газа в Европу из России важны для экономики обеих сторон, какие бы предложения альтернативных «экологически чистых» источников ни рассматривал Евросоюз в рамках своей энергетической стратегии. Газ является основным источником российской экономической и политической мощи (хотя даже здесь возможности превращения этих поставок в политический инструмент обеспечения безопасности ограничены из-за той единой позиции, которую заняли страны-потребители во главе с Германией).

Господствующее влияние Путина в российской политике раньше основывалось на перераспределении растущих доходов от продажи углеводородов (этого источника российской мощи) между стремящимися к наживе группами влияния, но так, чтобы немного доставалось и остальным. Однако когда цены на энергоносители упали, и экономика начала давать сбой, ему пришлось вновь примерить роль военачальника. Победоносный захват Крыма оказался как нельзя кстати. Однако невероятно высокая популярность Путина — явление преходящее и неустойчивое, а поэтому ее необходимо поддерживать с помощью широкой пропагандистской кампании и новых побед. Мощная волна народной поддержки придает Путину силы, и он не может допустить, чтобы его искусственно завышенный рейтинг доверия начал падать. Только он принимает решения, и только он владеет всеми государственными тайнами. Но для того, чтобы вести войну — пусть даже «гибридную» — нужна команда квалифицированных и верных помощников. Путину известны все неблаговидные тайны Кремля с его постоянными дрязгами и нечестно нажитыми состояниями, и он знает, что ему, Кремлю, нельзя доверять безгранично. Поэтому высшая власть Путина гораздо более уязвима, чем может показаться. Он прекрасно знает, какая ужасная судьба постигла многих диктаторов, которые, казалось, в своих дворцах были в полнейшей безопасности, но оказалось, что все совсем не так.

Дилемма Путина

Путин оказался в классической ловушке — Россия постепенно лишается своих военных преимуществ и будет терять их и дальше. И ему надо воспользоваться этими преимуществами как можно скорее. Путин, вероятно, считает невыгодным перемирие в украинском конфликте, и грохот пушек, возобновившийся недавно в пригородах Донецка, скорее всего, указывает на срыв Минских договоренностей о прекращении огня. Россия, бодро миновав депрессивный этап стагнации, сейчас переживает резкий спад. И ее властям для сохранения поддержки народа крайне необходима новая победа. В одном Сергей Алексашенко прав — Запад не может смириться с тем положением дел, которое сложилось на истерзанной войной Украине, он не может рассчитывать на то, что перемирие продлится долго, и поэтому ему следует подумать над тем, какие нетрадиционные меры можно предпринять в ответ на путинский агрессивный ревизионизм.

Правда, эти ответные меры должны быть чем-то большим, чем предложенния госсекретаря США Джона Керри (John Kerry) во время его четырехчасовой беседы с Путиным в Сочи в прошлом месяце. Продолжительность этого монолога (Керри было нечего сказать) свидетельствует о том, насколько Путин встревожен. Он должен принять решение по украинскому вопросу до того, как слабость Россия станет очевидной. В конце концов, Путин не является прирожденным менеджером по кризисным ситуациям или тем, кто готов брать риск на себя. И Запад, используя свою мощь, сможет его сдержать.