Вы здесь
Терроризм как предлог для милитаризации
Во внутренней политике России борьба с терроризмом является инструментом, который используется с одной единственной целью — укрепить свою власть. Так было в 1999 году, когда на волне страха и ненависти, порожденных второй спецоперацией в Чечне и терактами в Москве и Волгодонске, Путин и его соратники взяли контроль над парламентом и Кремлем.
Точно так же было после трагедии в Беслане. Гибель детей тогда стала не основанием для усиления борьбы с терроризмом, а поводом для серьезной политической реформы, направленной на концентрацию власти в руках Путина и демонтаж федеративных отношений регионов с Москвой. Кремль фактически отменил губернаторские выборы. Это был один из примеров использования российскими властями терроризма исключительно с инструментальными целями.
Казалось бы, как связана гибель детей в Северной Осетии с губернаторскими выборами? Разумеется, никак. Но в такой трагический момент российское общество просто не в состоянии было сопротивляться, политическая оппозиция опасалась, что сама будет обвинена в пособничестве террористам. Такие обвинения звучали. И Кремль использовал теракт как предлог для передела власти.
Россия — осажденная крепость
Этот прием Кремль впоследствии использовал еще не раз. Под предлогом борьбы с терроризмом переписывалось законодательство, регулирующее деятельность СМИ, и вводилась цензура. Под тем же предлогом Кремль запрещал деятельность оппозиции «справа» — умеренно националистических организаций. Даже после того, как губернаторские выборы частично были восстановлены, именно «борьба с терроризмом» была причиной, по которой не все регионы вернули себе это право.
И вот история, похоже, повторяется. Кремль с февраля 2014 года добивается максимальной мобилизации экономики и милитаризации российского общества, то есть подчинения жизни страны нынешним и перспективным военным целям, для повышения своего влияния за рубежом и укрепления своей власти внутри России.
Общество вяло сопротивляется. Умеренно оппозиционные раз за разом объявляют, что им удалось «достучаться до небес» и доказать Путину, что дальнейшая ставка на милитаризацию угробит российскую экономику.
В выступлении Путина на встрече с силовиками 17 ноября, в ходе которой Кремль признал, что авиакатастрофа над Синаем была результатом теракта, четко прозвучал приказ: принять новый план обороны страны до 2020 года, предусматривающий ускоренный характер модернизации и приоритетное финансирование российской армии. Иначе говоря, не уменьшить, а, напротив, увеличить финансирование программы перевооружения российской армии до 2020 года. Позднее Путин подписал и соответствующий указ. Зачем же танки?
Конечно, в Москве вовсе не сошли с ума и не собираются воевать танками против террористов. Для этого есть спецслужбы. Новая же армия нужна Кремлю совсем для других целей, тех самых, которые мы увидели в последние два года, например, на Украине.
Ну а террористические атаки — просто хороший повод для того, чтобы цинично подвести базу под свои старые милитаристские планы таким образом, чтобы любой, кто выскажется против растущих расходов на войну, оказался пособником международных террористов.
По теме: