Государство мстит жестоко и изощренно руками своих палачей

13 декабря историк, исследователь политических репрессий, руководитель карельского отделения общества «Мемориал» Юрий Дмитриев был задержан прямо у себя дома. У него изъята техника — компьютер и мобильный телефон. Следствие обвиняет Дмитриева в изготовлении порнографических материалов с использованием изображений несовершеннолетних. Его приемную дочь забрали из школы органы опеки.

По сообщению гражданской жены Дмитриева, которая сейчас находится в местной больнице на реабилитации после перенесенной операции, Дмитриева обвиняют в том, что он якобы разместил в интернете некую фотографию. Снимок находился в домашнем компьютере, и, по уверению гражданской жены, никто его в интернет не выкладывал.

Снимки приемной 11-летней дочери историка Юрия Дмитриева (размещение которых в интернете стало причиной ареста историка) были медицинским журналом учета состояния ребенка, сообщил корреспонденту «7x7» со ссылкой на адвоката Дмитриева правозащитник Сергей Кривенко. Об этом стало известно после того, как адвокат Виктор Ануфриев ознакомился с материалами дела в следственном управлении СКР по Карелии.

Кривенко рассказал, что в материалах дела Дмитриева идет речь о 49 фотоснимках, которые обнаружили в компьютере историка. Все они хранились в отдельной папке. Со слов адвоката, они представляют собой дневник здоровья слежения за девочкой, за ее развитием. По информации, которой располагает Кривенко, когда Дмитриев брал девочку под опеку, она была очень худой, можно сказать истощенной, и сами органы опеки велели Дмитриеву следить за ее развитием.

— Дмитриев отнесся к этому поручению ответственно, и он фотографировал развитие девочки. Фотографии представляют подобие медицинского журнала учета состояния ребенка. На фото он фиксировал рост, вес, грудную клетку с выпирающими ребрами. Иногда делал фотографии перед приходом сотрудников органов опеки, чтобы подтвердить, что кожа чистая, что нет синяков на теле или ссадин. И за почти восемь лет опекунства над девочкой ни одного случая насилия, рукоприкладства, никакого домогательства не было зафиксировано органами опеки. Ни органы опеки не фиксировали, ни девочка ничего такого не сообщала. То есть никакого бэкграунда у все этих событий нет. Поэтому и возникает впечатление, что все это провокация, — рассказал Сергей Кривенко.

Жена также сообщила, что накануне ареста они обнаружили проникновение в квартиру: кто-то рылся в вещах и включал компьютер, однако ничего похищено не было. За несколько дней до этого Дмитриев несколько раз получал странные звонки с вопросами о «списках палачей». По мнению члена правления международного общества «Мемориал» Сергея Кривенко, эта история может быть провокацией, направленной на дискредитацию «Мемориала».

15 декабря суд принял решение об аресте Дмитриева на два месяца.

Жители Карелии отреагировали на арест Дмитриева словами поддержки. На сайте change.org опубликована петиция с требованием освободить историка. Дело это пустое, но, хотя бы, позволяет бесправному обществу как-то себя продемонстировать власти.

Союз журналистов Карелии начал сбор подписей под обращением к правоохранительным структурам республики с просьбой «обратить особое внимание на расследование дела Юрия Дмитриева, сделать процесс над ним максимально открытым».

Юрий Дмитриев — секретарь петрозаводской и член карельской комиссий по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий. С 1997 года возглавляет Карельскую региональную общественную организацию «Академия социально-правовой защиты».

Составитель и издатель Книг памяти жертв политических репрессий 1930—1940-х годов в Карелии, исследователь мест кладбищ заключенных ГУЛАГа на территории Карелии. Экспедиции под его руководством в конце 1990-х годов обнаружили места массовых захоронений жертв политических репрессий в Сандармохе и Красном бору.

Старшие дети историка до сих пор не видели отца. Единственную «передачку» от родных в СИЗО, где сейчас находится Дмитриев, отвез его адвокат. Запретили любое общение родственникам историка и с его младшей, приемной, дочкой. Об этом сообщила Екатерина Клодт, старшая дочь Юрия Дмитриева.

— Умнее человека я не встречала, он всегда умел все хорошо объяснить, он очень целеустремленный человек, он знал, к чему он шел, он любил свою работу, он никогда ничем не кичился, никогда ничего не просил ни у кого. Прожив много лет с ним вместе, я видела, как он корпел над своей работой, как спал по паре часов в сутки. Он весь — это то, чем он занимался и любил. Я ездила с ним в Сандармох на раскопки, когда еще была школьницей, мы искали тогда это место, я видела его в работе, скачущего по лесам. Это тяжелая работа.

— Потрясающий отец. Всегда выслушает, всегда поможет. У нас было очень много друзей, которые постоянно приходили в дом, и любили его абсолютно все. И сейчас мои друзья не понимают, что происходит, все говорят, что это полнейший бред. Он прекрасный отец. Он вырастил нас с братом. Но так как он сам был усыновлен, вырос в приемной семье, когда мы с братом выросли и разошлись по своим семьям, он посчитал своим долгом взять ребенка приемного, воспитать его и дать ему жизнь и надежду, как когда-то дали ему.

— Может, он не хотел расстраивать меня. Он не любил показывать свою слабость при детях. Даже если ему на самом деле было страшно, он всегда был примером силы и уважения, был нашей поддержкой. Поэтому он отшучивался, говорил, что скоро придут, скоро что-то будет. Но кто и что, мы не знаем. Никому он ничего плохого не сделал. Я могу связать это только с его работой.

— Ее забрали в реабилитационный центр в то же время, когда происходил арест. Мне позвонил отец, сказал, что его увезли в следственный комитет, попросил забрать ребенка к себе, пока не решится вопрос. Я долго не могла дозвониться до нее. Когда я уже вечером пошла домой проверить, что случилось, она мне позвонила и сказала, что находится в реабилитационном центре. Отец сообщил, что его задерживают на двое суток, и я поехала в этот реабилитационный центр, мне удалось поговорить с ней, но недолго. Ребенок не понимал, что происходит, она была в надежде, что папа разберется с делами и заберет ее. В этот день ее увезли на допрос. После чего мне позвонил специалист из центра и сказал, что родным Юрия Алексеевича запрещено общаться с ребенком. Нам не дают возможности с ней видеться сейчас.

— Конечно. Я попытаюсь сделать все возможное, чтобы вернуть ее в семью, забрать ее к себе. Ребенок с нами с трех лет, она наш член семьи, она любит моих детей, любит меня, а мы любим ее. Жалко ребенка. Она жила в семье, ходила на самбо, ждала соревнований сейчас, а ее оторвали от всего. Я уверена, что она переживает, потому что она не понимает, что происходит. То, что ее у нас забрали, нанесло ей большой стресс.

— Верно. Мы передали все необходимое ему через адвоката… Мне обидно до слез. Ему 60 лет. Для меня отец почти святой! Обвинить его в том, что ему инкриминируют, — это из ряда вон выходящее. Если ему таким образом хотели закрыть рот, то это был самый жестокий метод, какой только можно было придумать.