«Власть чувствует себя оккупантами в чужой стране»

По данным на 16:00 по Москве, 31 января по всей России более 3300 человек были задержаны на протестах в поддержку Алексея Навального и против действий силовиков. Протесты прошли в десятках городов от Владивостока до Калининграда. Большинство задержаний произошли в Москве (более 900 человек) и Санкт-Петербурге (более 600). Большинство задержанных не сопротивлялись при аресте и не держали в руках плакаты или другие символы протестов, среди задержанных также было много тех, кто просто шел по улице и не принимал участие в протестах.

Почему власть и силовики вели себя жестко с задержанными, часто избивая их дубинками и даже применяя электрошокеры? Оппозиционный политик Леонид Гозман сравнивает задержания на протестах в России с теми, которые в течение последних шести месяцев проходят в Беларуси. "Перекрытая Москва, перекрытый Петербург – это картинка куда более страшная для власти, чем протестующие толпы. Власть чувствует себя оккупантами в чужой стране: активная часть населения к ним предельно враждебна", – подчеркивает Гозман.

Это, конечно, ужасно и это, очевидно, глупость. Потому что перекрытая Москва, перекрытый Петербург – это картинка куда более страшная для власти, чем протестующие толпы людей. Власть, очевидно, чувствует себя оккупантами в чужой стране. Они понимают, что активная часть населения к ним предельно враждебна, и вот они выставляют все, что могут, против них. Это совершенно какая-то депрессивная картина, конечно. Я, честно говоря, после 1991 года уже не думал, что мы когда-нибудь доживем до таких страшных картин.

– Нет, мне так не кажется. Легко это не проходит. Считать, что для власти проходит легко, когда они вынуждены были закрыть метро в обеих столицах, когда они вынуждены были нагнать какое-то совершенно дикое количество своих карательных подразделений в города, – это не значит легко. Легко – это когда выходят люди и никто на них особо внимания не обращает – и там стоят полицейские для поддержания порядка. Вот это легко. Когда происходит такое – это значит очень сложно.

Я не считаю, что власть переиграла. Потому что если они, не дай бог, откроют стрельбу из пулеметов по толпе, то толпа будет еще меньше. Но это не значит, что власть выиграла, – это значит, что власть отбила штурм, но не выиграла войну.

Вообще это все плохо заканчивается. Российская империя закончила плохо, в частности, после расстрела – после Кровавого воскресенья. Отец Георгий Гапон сказал: "У нас нет больше царя". И, в общем-то, царя действительно довольно быстро по тем временам не стало.

Посмотрите, кто сейчас с какой стороны. Посмотрите на то, где действительно самые талантливые люди из литературы, искусства, музыки и так далее. С кем они? Они не с властями, разумеется. Посмотрите, с кем интеллект России – самые умные люди России. Посмотрите, с кем они? Они не с этими.

Посмотрите на все это, сравните экспертов федеральных каналов с гостями, допустим, канала "Дождь" – это все-таки разные виды. На "Дожде" Homo sapiens, а на федеральных каналах вообще непонятно что. Посмотрите, с кем молодежь.

Когда была операция по "обнулению" Путина, то еще до того, как они объявили свои 78%, были опросы общественного мнения. И было видно, что примерно 50 на 50 – за власть и против них. Но вы посмотрите, кто за, а кто против. За – люди старших возрастов, малообразованные, жители маленьких городков, люди, зависящие от своей мизерной зарплаты и так далее. Кто против? Столица, молодежь, образованные и так далее. Вот они – против.

Поэтому на самом деле будущее, конечно, не за властью. Будущее за теми, кто против нее. И я думаю, что они сейчас зубами цепляются за власть, но думаю, что в конечном счете у них ничего не получится.

Более того, я считаю, эти протестные акции на самом деле очень важны. Я понимаю, что может быть депрессия, как была после революции 1905-1907 годов в XX веке. Но она почти неизбежна. Понимаете, ведь диктатуры рушатся не тогда, когда выходит много людей на площадь. Диктатуры рушатся тогда, когда распадается система управления. А система управления распадается, глядя на протестующих людей. В каком-то смысле это диалог не только между этими "космонавтами" (сотрудниками ОМОНа в шлемах и защитной амуниции) и теми, кто вышел протестовать. Есть же еще общество, которое на это смотрит. Поэтому я думаю, что все будет все-таки хорошо в довольно обозримом будущем.

– Думаю, что да. Мне кажется, произошло одно очень важное событие – это изменение географии. Вы знаете, мы с вами неожиданно для себя обнаружили, что Россия на самом деле единая, что она единая от Владивостока до Калининграда. Что она испытывает одинаковые чувства, что она объединяет людей разных возрастов – от подростков до самых старших. Вот это произошло в этом январе, и это, конечно, принципиально важная вещь, потому что в свое время многим казалось, что это бунт двух столиц против огромной спокойной страны. А нет никакой спокойной страны. Она огромная, но она не спокойная. Это первое.

Второе – над властями и над их органами безопасности стали открыто, в голос смеяться. Такого раньше не было. ЧК, НКВД, КГБ вызывали ужас, ненависть, восторг, но они никогда не были объектами осмеяния. Сейчас над ними просто смеются, над ними все издеваются. Дворец Путина – это не просто факт какой-то безумной коррупции. Дворец Путина – это насмешки. Все же смеются над ним – над шестом для стриптиза, над всеми другими делами. И это тоже очень важный шаг в десакрализации власти.

Еще одна вещь произошла в этом январе. Вы знаете, политический протест окончательно перешел в протест моральный, нравственный. Вы можете сказать, каких взглядов люди, которые выходят сегодня? Кто-то из них либерал, кто-то из них левый, кто-то из них националист. И что? Они все равно на своем месте, потому что они вместе против абсолютно аморальной, архаичной, дикой системы. Вот это тоже произошло сейчас. Да, это исторические дни.