Вы здесь
Дело Литвиненко: о чем молчит Ковтун
Появление Дмитрия Ковтуна в качестве второго подозреваемого английской полицией в убийстве Александра Литвиненко внесло новую интригу в это дело, которое вновь обещает стать доминирующей темой в российско-британских отношениях, после того как к в Лондоне начнутся открытые слушания по факту смерти, намеченные на конец года.
До сих пор упрощенная версия убийства, которой придерживается лондонский круг родных и друзей Александра, состояла в том, что исполнителем был Луговой (мы верим британской полиции), а заказчиком – Путин (мы согласны с логикой американских дипломатов, обнародованной Викиликс, что без ведома Путина такая операция была бы невозможна).
Но как в эту схему вписывается Ковтун?
Первый вопрос: почему англичане предъявили обвинения Луговому сразу, а по поводу Ковтуна молчали пять лет? Ответ прост: такова была оперативная тактика Скотланд-Ярда – сфокусировать внимание на Луговом и усыпить бдительность Ковтуна в надежде, что тот поврит, что против него нет улик, и выедет за границу. Именно поэтому полиция возражала против лондонского дознания, в ходе которого улики будут обнародованы. Английская сторона до сих пор отказывается официально подтвердить тот факт, что на Ковтуна имеется международый ордер на арест. Об этом недавно сообщил сам Ковтун и российская сторона.
Но наличие второго исполнителя ставит и другой вопрос: как распределялись между ними роли?
Конкретные улики до суда засекречены, но, насколько известно из неофициальных утечек, доказательная база в основном строится на полониевом следе. Он начинается из одной точки – гостиничного номера в Лондоне за две недели до отравления, затем раделятся на два следа и тянется за Луговым и Ковтуном в Москву и обратно в Лондон (за Ковтуном – через Германию) вплоть до рокового чаепития с Литвиненко 1 ноября 2006 г в баре гостиницы Миленниум. Оттуда начинается третий след, оставленный самим Литвиненко. Причем параметры третьего следа совместимы с моделью, что яд находился в организме человека, в то время, как первые два являются результатом внешнего загрязнения людей, имевших непосредственный контакт с полонием, но не получивших дозу внутрь.
Мы не знаем подробностей, однако очевидно, что для полиции и прокуратуры любой страны этого больше, чем достаточно для ареста и предъявления обвинений, а дальше уже – дело суда. Так было бы если подозреваемый один. Но их теперь двое, и соответственно, по законам жанра один должен все валить на другого и утверждать, что сам он выполнял вспомогательную роль, а первую скрипку играл его подельник. Здравый смысл говорит, что едва ли они подсыпали яд в четыре руки, а в любой диверсионной группе всегда есть командир.
Если бы оба они находились под стражей, то любой грамотный следователь добивался бы от каждого признательных показаний: мол если это не ты, то расскажи все как было, убеди нас, что ты не убийца, а всего лишь соучастник, и отделаешься легким сроком. Путем очных ставок и сопоставления с объективными уликами, установть истину было бы нетрудно.
Но это невозможно, так как российские власти покрывают их обоих. Правда здесь есть некоторый нюанс.
Лугового отказываются экстрадировать по британскому запросу, ссылаясь на конституционный запрет выдавать за границу граждан РФ. Мол, предоставьте улики, мы сами будем его судить. Естественно никто никаких улик предоставлять не будет, во-первых потому что такое не предусматривается законом, во-вторых, потому что все понимают, кто заказчик, и в третьих, потому что все улики будут в скором времени обнародованы в ходе дознания.
Но в отношении Ковтуна никаких запросов на экстрадицию не было. Был международный ордер, о котороом российская прокуратура сочла необходимым Ковтуна предупредить. Мол, не вздумай поехать за границу, на тебя есть ордер. Ни в какой конституции не написано, что власти должны предупреждать своих граждан о том, что они разыскиваются по обвинению в убийстве. Это многое говорит о роли российских властей в убийстве. Но это также свидетельствует о том, что роли Лугового и Ковтуна могли быть разными.
Об этом же говорит их совершенно разное поведение. В последние годы они нигде не появляются вместе. По слухам из Москвы, они в ссоре. Значит ли это, что один считает другого виновником своих бед? Луговой повсюду кричит о своей невиновности и требует раскрытия улик, дескать ему нечего бояться. Конечно, все это может быть игрой, но с другой стороны, Ковтун упрямо молчит и особой активности не проявляет. Значит ли это, что он боится раскрытия улик больше, чем Луговой?
Покойный Бадри Патаркацишвили, который знал Лугового лучше нас всех, до конца не верил, что тот отравил Литвиненко по своей воле. “Его либо заставили, либо использовали втемную,” – говорил он мне. – “Я верю Скотланд-Ярду,” отвечал я. Но теперь, когда выяснилось, что их было двое, мнение Бадри звучит по-другому.
И наконец, повление “организованной группы, действующей по предварительному сговору,” может означать, что Луговым и Ковтуном дело не ограничивается. Там где двое, мог быть и третий. О том, что на встрече в гостиннице Миленниум был еще один человек, Саша Литвиненко говорил перед смертью. Об этом же писали лондонские газеты со сыылкой на Олега Гордиевского, который, как известно, связан с британской спецслужбой МИ6. На месте событий находился еще один человек – Вячеслав Сколенко. Но никаких комментариев или утечек на эту тему из следственной группы Скотланд-Ярда не было. Учитывая историю с Ковтуном, это вовсе не означает что на Соколенко нет улик.
Все эти вопросы, возможно, выяснятся на дознании. Однако главный вопрос – откуда полоний и кто заказчик, в отсутствии признательных показаний хотя бы одного из исполнителей, едва ли получит ответ. Для нас это печально, но для самих исполнителей – опасно. Особенно для того из них – Лугового ли, Ковтуна - который играл в покушении второстепенную роль и может рассчитывать на оправдание или снисхождение, если раскроет всю правду.
Ирония судьбы в том, что тот из них, кто первым погибнет в автокатастрофе на подмосковном шоссе, тот, видимо, и не виноват.