Явление Pussy Riot

Pussy Riot для широкой общественности – это какие-то хулиганки, распиаренные, проплаченные девки и кощунницы, как любят выражаться представители РПЦ  и им сочувствующие. Я к явлению под названием Pussy Riot отношусь иначе, и мне бы хотелось, чтобы и у других негативное мнение об этой группе изменилось или хотя бы у них появились мысли о том, чем явление Pussy Riot стало для современной России, начала-продолжения-конца путинской эры.

Pussy Riot – это именно явление. Конечно, не как явление Христа народу. Но как явление мальчишки из толпы, мимо которой шествовал Голый король. Об этом мальчишке мы не знаем ничего – он безлик и безымянен. Так и Pussy Riot не имеют лиц и имен.

Хотя посадив трех из них за решетку полиция, раскрыла нам их имена. И так как ни Надежда Толоконникова, ни Мария Алехина, ни Екатерина Самуцевич не отказываются от того, что они входят в группу Pussy Riot (думаю, не отказываются потому, что после акции на Лобном месте их имена переписали в полиции), то и мы можем считать, что мы знаем некоторые лица Pussy Riot, но это не отменяет статус группы как явления. Наоборот, после ареста некоторых участниц явление Pussy Riot стало приобретать масштаб, о котором группа мечтала: сотни девушек и юношей, натянув балаклавы, выступили за свободу посаженных участниц Pussy Riot, за прекращение клерикализации России, за свержение путинского режима. В Новосибирске «замироточила» икона Pussy Riot, в Париже поют новые песни Pussy Riot, в Израиле летят в небо шарики с Pussy Riot, а в Киеве летят отрубленные керамические головы в стиле Pussy Riot: Pussy Riot шагает по планете!

История явления группы Pussy Riot

Первый раз я увидела Надежду Толоконникову на фотографиях после разогнанного гей-парада 28 мая 2011 г. Она не ходила на Манежную площадь с группой Алексеева и не видела, как ударили Лену Костюченко, – ее и Кэт винтили на Тверской. Надя и Катя бесстрашно выталкивали двух мужиков из толпы, скандировавших «Убей п*дора». А доблестный ОМОН, не трогая гомофобов, схватил этих двух девушек и потащил в автозак. Причем каждую забирало четыре сотрудника. А тех, кто призывал убивать, никто не трогал. На следующий день, 29 мая, Надя Толоконникова и Катя Самуцевич пришли на первое занятие в Школу феминизма. Потом Катя приходила в ШФ еще и даже сделала по просьбе организаторов кампании против антиабортного закона листовки. Мне листовки понравились, я распечатала их и раздавала 5 сентября на митинге в рамках этой кампании. А потом я увидела имена Нади и Кэт в программе «Последней осени», Второго форума гражданских активистов. 1 октября 2011 г. они должны были проводить показ панк-феминистского искусства. Там они были заявлены как активистки группы «ВОЙНА». Но, видимо, уже тогда отдельный от «ВОЙНЫ» проект панк группы Pussy Riot был задуман и начал воплощаться в жизнь.

Кто-то написал, что моментом создания группы считается август 2011 г. В другом интервью, отвечая на вопрос журналиста, Pussy Riot сказали, что одним из событий, подтолкнувших их к созданию группы, была рокировка Путина и Медведева 24 сентября. Но при этом уже в марте 2011 г. активистки начали интересоваться американскими и европейскими панк-феминистскими группами, а также следить за событиями арабской политической весны. Тогда и пришла идея создать oi!-феминистскую группу. Говорят, что сама идея родилась из какого-то спора на тему феминизма одновременно у нескольких активисток оппозиционного движения, занимавшихся вопросами противостояния власти, проблемами феминизма, экологии, правами ЛГБТК (лесбиянки, геи, би- и транссексуалы, а также квир вообще), и регулярно принимавших участие в митингах и других формах протеста. Как пишут сами активистки: «Нам было очевидно, что в России не хватает взрывного действия панк-феминистской группы, подталкивающей граждан к развитию культуры протеста. Мы хотели создать прецедент такой группы в России и добиться того, чтобы у Pussy Riot появились последователи. На Западе феминистская культура очень активна: музыка, перфомансы, Bikini Kill* (*американская рок-группа, прославившаяся сверхполитизированными текстами, феминистскими идеями и лозунгами). Многие из нас занимались искусством, искали какие-то формы выхода творческой энергии и вот, наконец, придумали Pussy Riot». К осени группа была создана и в октябре провела свои первые концерты.

Я считаю, что не следует рассматривать Pussy Riot как «гендерную фракцию группы "ВОЙНА"», на мой взгляд, здесь нет смысла говорить о преемственности. Девушки (я имею в виду тех, кто стоял у истоков создания группы Pussy Riot и тех, кто развивал группу дальше) использовали радикальную арт-тактику, но ушли в область музыки и текста. Да и проблемы, поднимаемые группой, отличаются от тех, что были актуальны в акциях «ВОЙНЫ». Pussy Riot – это арт-активистский, феминистский проект. И то, что две (пока известны только две) участницы Pussy Riot были активистками группы «ВОЙНА», говорит лишь об их подготовленности к арт-активизму.

И называть их «дурами неразумными», по меньшей мере, неразумно, так как Надежда Толоконникова должна была в этом году окончить философский факультет МГУ (предполагаю, что она хотела писать работу по Рози Брайдотти, во всяком случае, интересовалась она идеями именно этой феминистки), а Екатерина Самуцевич окончила Московскую школу фотографии и мультимедиа им. А. Родченко. Мне кажется, и другие участницы группы Pussy Riot хорошо подумали, прежде чем пуститься в эту «арт-авантюру».

История явления группы Pussy Riot стремительна – всё произошло буквально за пять месяцев: в октябре 2011 г. первые выступления, в ноябре первый клип группы, а в начале марта 2012 г. три участницы уже арестованы и новые клипы не снимаются (во всяком случае, самой группой). За пять месяцев Pussy Riot успели записать пять клипов, вошедших в дебютный альбом «Убей сексиста» и совершить порядка двадцати несанкционированных партизанских выступлений на разных площадках Москвы. Первые ролики с акций, которые появились в сети, были довольно бодрыми по энергии, но не слишком внятными по содержанию. Последовала негативная реакция большого числа зрителей, особенно много таких недовольных оказалось среди феминисток. Группа использовала символику феминизма, в частности фиолетовый флаг с нарисованным сжатым кулаком, вписанным в зеркало Венеры, и риторику феминизма, но ее призывы и идеи были весьма и весьма своеобразны. Появление в политическом пространстве феминистской группы, которая не вписывалась в «каноны» феминизма (по представлениям многих посещающих страничку feministki в ЖЖ) вызвало реакцию отторжения, и те, кто уже застолбил свое вИдение феминистских идей, поспешили отмежеваться от самозванок. Тем более что в первых песнях политические призывы воспринимались как крайне радикальные, революционные, местами абсурдные («В Восточную Сибирь перенеси свой суп…» [так написано в песне, при этом наверняка, имелся в виду SUP Media]). А «феминистский хлыст», когда «полицейский лижет у тебя между ног…», не способствовал завоеванию сторонников ни среди тех, против кого этот хлыст следовало применять, ни среди тех, кому его следовало брать в свои руки. Эта риторика была похожа на высказывания о перевернутом патриархате: когда сила переходит к женщинам и теперь уже они творят насилие. Да, такое понравиться феминисткам не могло.

Но, как позже заявили сами Pussy Riot, речь не шла об угнетении мужчин (по признаку биологического пола), они предлагали «убить сексиста» не в смысле физического насилия и убийства. Речь шла о борьбе с образом «настоящего мужика», который культивируется в обществе, с сексистскими стереотипами, распространенными в России, как нигде в Европе. И «феминистский хлыст» России необходим для изгнания бесов сексизма. А стать госпожой предлагалось в первую очередь над своею собственной судьбой – не оставаться пассивной «курицей», как воспитывают женщин в постсоветском обществе, а взять свое освобождение в собственные руки. Феминизм и призван освободить от давления заданных ролей как женщин, так и мужчин.

Тексты первых песен услышать можно было действительно по-разному и вложить в них разный смысл, что делало их значение сомнительным. Однако группа быстро училась, учитывая диаметрально противоположные мнения, и исправляя собственные промахи.

И их сразу же заподозрили в ведОмости: «У вас же есть умные мужчины, которые всё организуют». На роль кукловодов назначались многие: от участников группы «ВОЙНА» (что, в общем-то, логично) до Кремля и Госдепа. Кто-то считает группу Pussy Riot частью большой политтехнологической схемы, включающей «умных мужчин» и крупные финансовые потоки. Я же верю, что «дело Pussy Riot начато силами, энергией, волей и стремлением горстки политически активных юных особ», как они сами заявляют. А доказывать, что кто-то не верблюд – дело не благодарное, поэтому я этим здесь заниматься не буду, придерживаясь презумпции доверия: раз Pussy Riot говорят, что они – самостоятельный проект, значит, так оно и есть.

Изначально в группу входило пять постоянных участниц. На головы выступающих были натянуты цветные шапки с прорезями для глаз и рта – маски-балаклавы, что с одной стороны, обеспечивало им анонимность, а с другой, позволяло не спекулировать и не эксплуатировать женский образ: в отличие от Femen они не обнажались, а закрывались – прятали даже лица. Сами участницы Pussy Riot заявляли: «Мы не хотим торговать со сцены женским лицом, как это происходит в поп-группах». Им важно было привлечь внимание к протестному смыслу акции, а не дать возможность обывателю оценить сексуальность участниц. Впрочем, нашего обывателя ничем не остановишь в поисках сексуального – однако это уже не вина Pussy Riot, а беда нашего не прошедшего стадию сексуальной революции российского общества.

Свои лица Pussy Riot скрывали под балаклавами, а имена – под псевдонимами, похожими на партийные клички, которыми могли меняться от интервью к интервью. Анонимность была их принципом, была заложена в образ группы. Она помогала избежать фиксации на конкретных личностях, чтобы всегда существовала возможность взаимозаменяемости и неопознаваемости по видеоматериалам. Анонимность избавляла их от трудностей и лишений личной известности, особенно в среде полицейских. Биографии участниц не имели никакого значения – важна была идея. Они продвигали не отдельных людей, а выбранную культурную форму и политический смысл, заложенный в песнях и выступлениях. Акции и клипы должны были стать чистым протестным высказыванием: супергероини в ярких балаклавах и цветных колготках захватывают общественное пространство Москвы. Они сами себя считали персонажами из мультиков про супергероев, которые выбрались из телевизора и вышли захватывать улицы.

Название Pussy Riot, как они утверждали, было навеяно культовым панк-феминистским движением Riot Grrrl, активным в Америке в 90-х гг. ХХ в. С другой стороны, в названии группы есть обращение к культуре протеста в тех странах, где riot – «бунт» – означает возможность для граждан активно влиять на политику, проводимую властью. А Pussy… все знают, что рussy – это не только «кошечка» как животное, но и «киска» как название для женских гениталий. И я вижу в названии Pussy Riot этакий оксюморон, как черный луч или квадратный круг – письки не могут бунтовать. «Так вот, могут! – как бы говорят Pussy Riot. – Вы нас считаете письками и не видите в нас ничего другого. А мы не хотим быть только письками, мы протестуем против такого отношения, против низведения женщин до сексуальных объектов. Мы – бунт писек!» Образ телепузиков в балаклавах и название Pussy отсылают к чему-то детскому и при этом сексуальному. И вдруг Riot – бунт! – разрыв шаблона.

Отсыл к бунту вполне понятен и предсказуем, ведь большинство участниц группы Pussy Riot придерживается левых взглядов на будущее общество, которое должно быть не авторитарным. Кто-то относит себя к анархистам, кто-то занимает лево-либеральную позицию. Их политический идеал – развитое гражданское общество, где люди осознают свои права и интересы и могут с помощью законов, с помощью таких форм, как например, электронная демократия, отстаивать их. Для этого следует задействовать механизмы прямой демократии – политические решения должны зависеть от гражданского общества. То есть главное – это радикальный отказ от властной вертикали и развитие горизонтальной политической активности, самоорганизации, умения осознавать себя равноправным участником гражданской политики, понимать свои права и бороться за них.

Активистки группы Pussy Riot считают, что единый центр не может учесть особенностей каждого региона, поэтому важно развивать региональное самоуправление, а не двигаться в сторону еще большей централизации политической жизни. В обществе, строящемся на основах подлинной демократии, первым делом следует изменить судебную систему. Без самостоятельной судебной ветви власти демократия невозможна. Также необходимо провести реформу образования, куда не должна вмешиваться церковь, вообще, никакая конфессия не должна быть представлена в образовательном процессе. Молодых участниц Pussy Riot беспокоит проводимая властями в сфере образования политика, которая даже среднее образование делает частично платным. Их также настораживают законопроекты в сфере здравоохранения, которые сориентированы не на здоровье и репродуктивные права женщин, а продвигают такие сомнительные вещи, как антиабортный закон и установку на традиционные семейные ценности, по которым домашнего насилия как такового не существует.

Для того чтобы будущее общество в принципе состоялось, следует также в обязательном порядке изменить приоритетность культуры и всех ее институций, сделать их привлекательными для молодежи. Российскому обществу не хватает толерантности и открытости. Пока же культура находится в загоне, в обществе только всё больше утверждаются нетерпимость, ксенофобия, сексистское мышление, которое сводит разнообразие жизни людей к половым ролям. Вот такая политическая программа была сформулирована участницами Pussy Riot, когда журналисты спрашивали об их политических взглядах.

Они и сами строили работу группы на принципах неавторитарности, чему способствовала анонимность и отсутствие лидеров, фронтменов. Начинала группа с пяти участниц, но позже к ним присоединились другие. И на Красную площадь вышло уже восемь выступающих. А на самом деле участников гораздо больше, ведь есть еще помощники, документаторы, монтажеры. Pussy Riot вообще не похожа по структуре на классическую музыкальную группу. Благодаря анонимности и подвижности группа могла пустить корни и прорасти в любом, самом неожиданном месте. Устройство группы – не вертикально-централизованное, а горизонтально-сетевое, где все равны, и вход объявлялся свободным для всех, кто хотел стать пуссириоткой или пуссириотом. Можно было либо самому принять участие в концерте, либо организовать вместе со своими друзьями выступление в образе Pussy Riot. После ареста трех участниц такие организаторы в масках Pussy Riot появились, а еще больше оказалось сочувствующих и поддерживающих.

Если первый клип на YouTube посмотрели более 180 тысяч пользователей, то в дальнейшем их число намного выросло. Тем более что в последующих клипах первоначально безграмотная, перехлестывающая через край и устремляющаяся в абсурд революционность Pussy Riot была преодолена и основным продуктом, с которым встречался зритель (учитывая краткость и опасность партизанских выступлений) стали медиаролики, где звучали вполне осмысленные призывы: «Прямое действие – будущее человечества. ЛГБТ, феминистки, защити отечество!». Да и сами ролики были сделаны более качественно и достаточно оперативно, в том числе и по звуку.

Pussy Riot заявили о себе в октябре 2011 г. серией нелегальных партизанских выступлений на крышах троллейбусов и в московском метро. 7 ноября итогом этих выступлений стал клип «Освободи брусчатку», который был выпущен ко дню Великой Октябрьской Социалистической революции. Он был посвящен выборам, борьбе за Химкинский лес и урезанию репродуктивных прав женщин. В своем блоге в ЖЖ, где рассказывалось об этом первом клипе и о том, как он делался, Pussy Riot обозначили темы и проблемы, которые поднимаются в текстах их первого альбома «Убей сексиста». Там намешано много: и тройной рабочий день для женщин, и свержение режимов на Востоке, антипутинизм, и борьба с правоохранительными органами, защита ЛГБТ, и радикальная децентрализация органов власти, спасение Химкинского леса и перенос столицы РФ в Восточную Сибирь – в общем, пока стройная политическая программа не выстраивалась, что и неудивительно, если учесть, что Pussy Riot только начали и начали как ой-панк-группа, а не Дом Советов.

Вторая серия нелегальных выступлений Pussy Riot была совершена в ноябре 2011 г. в местах пастьбы московского буржуазного гламура: бутиках, модных показах, рядом с баром фашн-дизайнера Дениса Симачева. Выступления включали поджоги и серию музыкальных оккупаций гламурных площадок столицы. 1 декабря перед выборами в Государственную Думу РФ группа выложила свой второй клип с песней «Кропоткин-водка», в которой звучал призыв к радикальным изменениям в России.

14 декабря выступление группы прошло на крыше возле спецприемника №1, в котором содержались задержанные после поствыборных протестов активисты. Тогда была исполнена песня «Смерть тюрьме, свобода протесту». Но еще перед этим, 10 декабря на первом многотысячном митинге на Болотной площади, Надежда Толоконникова выступила в качестве спикера (и, кстати, хорошо говорила). Да и песня на крыше перед спецприемником, на мой взгляд, звучала более цельно и грамотно, нежели предыдущие выступления группы Pussy Riot.

А двадцатого января на Лобном месте Красной площади прошло еще более яркое и по месту и по качеству медиаролика исполнение песни «Путин зассал». Именно тогда, участницы группы были задержаны и были переписаны их данные, которые потом всплыли в сети в открытом доступе. И тогда же Pussy Riot впервые выступили под феминистским флагом. Как они сами говорили, песня «Путин зассал» воспевает именно феминистский захват Кремля.

4 февраля Надежда Толоконникова и Екатерина Самуцевич шли по Якиманке в «радужной колонне», над которой плыла растяжка – «Ты тоже квир!». Говорят, что идея такого лозунга принадлежит Наде. Она в протестных акциях зимы 2011-2012 гг. выступала больше как активистка ЛГБТ-сообщества, нежели феминистка, что одно другое, безусловно, не умаляет, тем более что к квир относятся и феминистки, и все женщины (даже если они об этом не знают).

Последнее выступление группы Pussy Riot, тот самый панк-молебен «Богородица, Путина прогони!», прошло 21 февраля 2012 г. Ролик на официальном канале группы посмотрели миллион 260 тысяч пользователей. Реакцией РПЦ на него стала жалоба в Генпрокуратуру, на основании которой против участниц было возбуждено уголовное дело по статье «хулиганство», что может повлечь за собой наказание – до семи лет лишения свободы. Уже 3 марта были задержаны Надежда Толоконникова и Мария Алехина. 5 марта состоялся суд. Девушки отказались давать какие-либо показания, но срок содержания был все-таки сохранен до 24-го апреля. 15 марта была задержана еще одна предполагаемая участница, которая раньше проходила по делу как свидетель – Екатерина Самуцевич.

Я следила за всеми выступлениями группы, читала интервью, которые они давали различным СМИ, просматривала их блог в ЖЖ и видела, как высказывания участниц становятся всё более грамотными, как лихо и бодро они отвечают на комментарии в постах, как всё больше людей перестают видеть в них проявление яркого и бессмысленного эпатажа, а начинают замечать бурный и вполне осмысленный протест против того, что и многих людей в России не устраивает: против беззакония властей, против лжи и фальши, пронизывающей все стороны российской жизни, против «пацанской» идеологии наверху и старательного обыдления народа внизу, против отношения к женщинам как людям второго сорта. Общая беспросветная изолганность, потемкинская деревенщина должны были породить как антитело в себе такую «новую искренность» – поначалу неуклюжую, по-детски взахлеб, когда хочется сказать больше, чем можешь, но искренне не желающую мириться с тем вывернутым наизнанку и перелицованным миром, который политические владыки выдают за мир подлинный, Богом данный.

Их можно было называть несусветными фриками, диковинными зверушками, вопиющими в пустыне патриархатной культуры, хипстеричками, начитавшимися Жижека и Симоны де Бовуар. Обвинять их в простом следовании моде западного интеллектуализма и неумении отразить живые и актуальные проблемы, как например, насилие над женщинами. Но судя по тому, что они нашли своих последователей в молодежной культуре, и что им сочувствуют не только в среде художников, но и в кругах политического активизма, не такими уж диковинными зверушками предстали они пред взорами изумленной публики. Публика была подготовлена к появлению протестных акций, она сама приняла в них посильное участие. Это был контркультурный ответ кадровым играм власти. И он был понятен многим, так как группа обращалась к разным пластам общества и кто-то начинал резонировать с ней вместе, а кто-то так интерпретировал выступления, как участницы не могли и предположить. Сами же они надеялись, что их протест будет услышан и будет работать на перемены к лучшему. Они выступали в русле зарождающегося протестного движения и были, безусловно, незаурядными, яркими, но не диковинными.

В интервью порталу FUZZ 1 февраля 2012 г. на вопрос: «Нет ли у вас каких-нибудь предчувствий, относительно того момента, когда быстрый и управляемый суд переведет вас из разряда девушек, хулиганящих в бутиках во имя Симоны де Бовуар, в разряд мучениц тирании?» – одна из участниц ответила: «Пока нам всё удается. Нет никаких предпосылок, что мы станем "мученицами". Мы не собираемся ими становиться! Мы будем продолжать действовать в любом случае. Сейчас время гражданских надежд, подъема. Всегда есть надежда на то, что ты выплывешь на этой волне, что всё будет замечательно, всё будет хорошо».

Различные аспекты проявления группы Pussy Riot

Не обошлось. Amnesty International признала арестованных по делу Pussy Riot Надежду Толоконникову, Марию Алехину и Екатерину Самуцевич узницами совести. После ареста трех участниц явление Pussy Riot переросло самое себя.

Почему явление этих девушек со своей смешной задорной группой оказалось столь значимо для общественной дискуссии? Почему оно перешагнуло различные границы и разрослось до сверхзаданных масштабов? Почему о них говорят студенты и власть, художники и прихожане? Во многом потому, что они соединили в единое целое разнообразие дискурсов, связали многообразные социальные противоречия и разнородные пласты социальной реальности. Они дали возможность обсуждать себя в рамках и традиционного, и постмодернистского языков, языка искусства и языка политики.

Ольгерта Харитонова