Вы здесь
Ходорковский стал жертвой патологической злобы
Патологическая мелочная злоба власти, проступающая в каждом ее деянии в отношении Михаила Ходорковского, не может быть порождением холодной бездушной бюрократической машины.
Страсть не может быть безличной. У нее должен быть пассионарный носитель. И вы знаете этого носителя, и мы наблюдаем его незатухающую страсть.
Только что он сократил на 100 000 список бизнесменов, которые смогли бы выйти на свободу по амнистии, только для того, чтобы в список ни в коем случае не попали Ходорковский и Лебедев.
Столь неадекватная ненависть не может быть реакцией на банальную неуплату налогов и даже на злодейское убийство нескольких конкурентов. Тут нужно какое-то чудовищное преступление, совершенное либо лично против богопомазанника, либо против Отечества. И такие версии предлагались кремлевскими служками – пришел на встречу без галстука, готовил государственный переворот, продавал Кондолизе Райс ракетно-ядерный щит Родины. Однако обилие леденящих душу объяснений скрывало, как всегда в таких случаях, одну подлинную причину неравнодушного отношения президента к олигарху.
Да, все произошло на той самой встрече, куда Ходорковский пришел без галстука. Но эту дерзость ему бы с трудом, но все-таки простили, так же, как и продажу ракетно-ядерного щита. Хуже было другое.
"Господин президент, - начал Ходорковский, - ваши чиновники – взяточники и воры". И привел чисто конретный пример, как некий господин Богданчиков (государственный чиновник) купил от имени государства у некоего господина Вавилова (бывшего государственного чиновника) принадллежавшую последнему нефтяную компанию за 600 миллионов долларов. Все присутствующие в зале, включая, разумеется, председательствующего, прекрасно понимали, что господа Богданчиков и Вавилов вместе с неустановленными лицами эти несчастные 600 миллионов распилили.
Тем не менее реакция президента была чрезвычайно эмоциональной, даже яростной, и все, что произошло и еще будет происходить с Михаилом Борисовичем, - это долгое мстительное эхо того высочайшего гнева. Но именно эта длинная месть и казалась неадекватной. Ну кто такие, в конце концов, мелкие жулики Вавилов и Богданчиков, чтобы за них так обиделся президент? В том то и дело, что Ходорковский говорил не о Вавилове и Богданчикове, а о судьбе страны.
М. Ходорковский был одним из тех, кто в бурные годы первоначального накопления российского капитала был назначен сверхбогатым российской бюрократией. О тех временах с обезоруживающей откровенностью и даже простодушием рассказал в своем письме издалека в редакцию газеты “Коммерсант” покойный Борис Березовский: “В те годы каждый, кто не сидел на печи, за небольшие взятки чиновникам получил громадные куски госсобственности”.
Олигарх — это не просто очень богатый человек. Билл Гейтс — один из самых богатых дюдей в мире, но никто не называет его олигархом. Олигархия — это бинарное отношение между бизнесом и властью. Олигархический капитализм в его русском исполнении — это такая его модель, в которой крупнейшие бизнесмены могут функционировать и умножать свои состояния только благодаря административному ресурсу, т. е. своим связям в коридорах власти, а бюрократия процветает и обогащается, обкладывая данью бизнесменов.
Иногда в 90-х это слияние денег и власти доводилось до своего логического завершения: В. Потанин назначался вице-премьером правительства, а Б. Березовский — заместителем секретаря Совета безопасности. В наше же время уже практически все крупнейшие государственные чиновники, начиная с Путина, являются богатейшими бизнесменами, а прохоровы, дерипаски, фридманы фактически чиновниками, подчиненными тому же кентавру Путину.
Миллиардер М. Ходорковский, так же как и остальные российские олигархи, вырос из этого кровосмесительного союза денег и власти. Во второй половине 90-х годов у него была довольно негативная репутация на Западе. Против него открывались судебные процессы, инициированные западными миноритарными акционерами, которых он вытеснял из своих компаний, используя административный ресурс.
Но на каком-то этапе развития своего бизнеса он первым из российских олигархов осознал, что стать компанией, принятой на равных элитой мирового бизнес-сообщества, “ЮКОС” сможет, только принципиально изменив наработанные им в джунглях российского бандитского капитализма модели поведения.
Он сделал свою компанию транспарентной, внедрил западную систему отчетности и корпоративного управления, открыто показал свои доходы, стал тратить большие суммы на социальные и образовательные проекты. Выход из тени сделал для него ненужной зависимость от бюрократии и власти. Бывший олигарх превратился в современного бизнесмена, играющего по правилам отрытой экономики XXIвека. За десять лет он прошел путь, который у американских “баронов-грабителей” занял три поколения. Но именно в этой стремительности и таились для него серьезные опасности.
На февральскую встречу М. Ходорковский пришел убежденный в своей роли лидера в преобразовании системы российского бизнеса. “Ваши бюрократы — взяточники и воры, господин президент” — не было тривиальной российской жалобой батюшке-царю на его нерадивых и плутоватых слуг, снова укравших какую-то нефтяную компанию.
Послание М. Ходорковского было гораздо серьезней: я хочу играть по новым правилам открытого, конкурентного, законопослушного, независимого от бюрократии бизнеса. Многие мои коллеги готовы последовать моему примеру. Только так мы сможем вывести экономику из сложившейся при нашем участии системы бандитского капитализма, обрекающей страну на застой и маргинализацию. Но мы одни не можем разорвать эту порочную связь денег и власти. К этой операции должна быть готова и сама власть, и ее бюрократия. И в этом ваша историческая ответственность, господин президент.
То, что он предлагал, и то, что он делал в последние годы, было направлено на выход России из ловушки олигархического капитализма. Если бы Ходорковский был услышан, мы бы жили сегодня совсем в другой стране.
Но выход этот совершенно не устраивал бюрократию и ее вооруженный отряд — силовые структуры. Именно поэтому они с таким сладостным остервенением набросились на свою жертву, почувствовав команду “фас”. Путь М. Ходорковского, путь разделения бизнеса и власти лишал их в перспективе привычной сладкой роли — крышевания всей российской экономики от нефтяных компаний до мебельных магазинов и продуктовых ларьков.
Развернувшееся наступление силовиков на бизнес — не было великим походом за восстановление социальной справедливости, это был бунт долларовых миллионеров против долларовых миллиардеров, борьба не против порочной системы криминального капитализма, а за перераспределение власти и собственности внутри этой системы.
Преувеличивал Ходорковский и желание своих коллег по бизнесу последовать его примеру и перерезать ненасытную кишку, соединявшую их с властью. Путин не захотел услышать Михаила Ходорковского, зато услышал беззвучный вопль: «Распни его!»
Да и сам он, видимо, уже давно подсел на наркотик «срубить в легкую».
Вскоре сделка "Путин-Абрамович" по покупке «Газпромом» «Сибнефти» все поставила на свое место. Она стала классическим римейком операции "Вавилов-Богданчиков" с заменой 600 миллионов на 13 миллиардов долларов. Может быть, сам того не подозревая, Ходорковский ударил в самое больное место, раскрыл одну из сокровенных тайн верхушки режима. Питерская бригада ещё несколько лет назад разработала схему обналичивания активов "правильных" олигархов и личного фантастического обогащения. Афера с "Северным сиянием" стала своего рода первой пробой пера.
И не за шестерку Богданчикова, а за себя и за свои с Ромой кровные 13 миллиардов добивал ногами подполковник Путин заключенного Ходорковского.