Как мы увязнем в Сирии

Мы в очередной раз показали американцам, какие мы сильные, даже крылатые ракеты с Каспия можем запускать. Похоже, значительная часть российского народа так и не переварила распад СССР. Нам по-прежнему свойственно имперское мышление.  Мы же не возмущались, когда пять наших дивизий  отправились осуществлять интернациональный долг в Афганистане. Пока не пошли гробы, всем все нравилось.

Это не просто пропагандисты манипулируют общественным сознанием.  Владимир Путин действительно выражает взгляды огромной части населения.  

Очевидно, что сохранение Асада - для него принципиальный вопрос. Его приводит в бешенство попытка любого народа свергнуть диктатора. Он дает бой «цветным революциям» там, где они возникают, считает, что любой властитель в стране легитимен, а народное восстание может случиться только если оно инспирировано ЦРУ.

Но это не российская война, не наша война, и разговоры о том, что мы пойдем бить террористов на их территории  - это сомнительные разговоры. Тридцать наших самолетов никакого перелома в ситуации с Сирией принести не могут. Совершенно очевидно,  что наши действия будут крайне затруднены, в отличие от действий американской коалиции.

Во-первых, наши самолеты действуют в отрыве от основных баз, следовательно, будут страшные проблемы со снабжением боеприпасами. При частых полетах потребуется снабжать базу в атаке, что может стать большой проблемой: одна бомба весит двести пятьдесят кг, а обеспечить снабжение по воздуху практически невозможно. Значит, надо будет установить постоянное движение кораблей к Сирии.

Во-вторых, база расположена в нескольких десятках километров от района, где ведутся боевые действия. Следовательно, нельзя исключать атаки. Если они будут предприняты существенными силами, то возникает вопрос: удастся ли батальонной тактической группе, которая там находится, защитить наши самолеты. Тогда перед российским руководством встанет вопрос о посылке новых войск, что чревато широкомасштабной наземной операцией, которая ведет в никуда.

Война отличается от маневров тем, что она развивается не так, как запланирована изначально. Когда в 1962 году Кеннеди посылал войска во Вьетнам, он никак не мог предполагать, что через пять лет это превратится в кровавую мясорубку, в которой погибнет больше пятидесяти тысяч американцев.

Победить в такой войне невозможно. Именно поэтому американцы так вяло действуют в Сирии. После трагедий Вьетнама Колин Пауэлл сформулировал простые правила: вооруженные силы должны иметь конкретную военную цель, конкретного противника, должны быть использованы массированно, одномоментно и должны быть немедленно выведены после достижения победы с поле боя. Ничего из этого мы и близко не видим в Сирии. Это означает, что Россия ведет войну без конкретной военной цели и рискует надолго увязнуть в ней.

Я видел много военных операций, но эта проведена лишь для того, чтобы лидер произнес впечатляющую речь. Такое впервые на моей памяти. Эту операцию можно было бы не проводить. Весь ее смысл заключается в том, чтобы вынудить американцев и Запад в целом вести с нами переговоры. Россия таким замысловатым образом хотела выйти из международной изоляции, которая возникла в результате успехов в Крыму и Донбассе.

Думаю, что стратегическая линия нашей страны сегодня -  создание негативных стимулов для Запада.   Мол, чтобы вы с нами договаривались, чтобы вы считали нас важнейшим субъектом международной жизни, мы будем создавать вам проблемы.

Александр Гольц