Вы здесь
Во власти не люди, а элементы сломавшейся звериной системы. Они неадекватны и они опасны для общества
Девочка с первой степенью инвалидности попала в реанимацию днем 30 января с обструктивным бронхитом. Состояние было крайне тяжелым. В реанимации у ребенка случилась остановка сердца и дыхания. Но несмотря на это, ростовский СК отпускать маму к ребенку до позднего вечера не разрешал. Вместо этого «злостную уголовницу» Шевченко практически весь день держали в СК на допросе. И только вечером дали разрешение посетить дочь в больнице. В саму реанимацию Настя так и не попала. Утром 31 января девочка скончалась.
О том, что ребенок — инвалид и нуждается не только во врачах, но и в материнской заботе, были в курсе два суда. Первый — Ленинский районный суд Ростова-на-Дону — который отправил 23 января Шевченко под домашний арест на два месяца, и второй — областной, который это решение «засилил». Под подписку отпускать побоялись — ведь у Шевченко есть открытые шенгенские визы в загранпаспорте (ничего, что паспорт изъяли). Сама Анастасия объясняла, что у нее трое несовершеннолетних детей: двух из них нужно водить школу, а к еще одному — 17-летней дочке, инвалиду, нужно было ездить в интернат для детей с особенностями развития и привозить ежедневно лекарства.
Но нет. Даже меру пресечения 39-летней матери троих детей избирали, заключив ее в клетку. В суд ее привезли из ИВС, где продержали сутки. Это же не сенатор Арашуков, подозреваемый в убийствах и создании ОПС, на избрании меры пресечения сидящий за столом с адвокатами, без наручников. Это активистка «Открытой России», элемент для общества (для власти - ЭР) более опасный.
Никто не знает, смогла бы Анастасия Шевченко, не находись она под домашним арестом, спасти девочку. Но каждый из нас, кто сочувствует этой трагической истории, понимает: на свободе она могла бы проститься и увидеть своего ребенка до его ухода. Привезти необходимые лекарства. Несколько раз обнять, поцеловать, погладить, укрыть теплым одеялом, посидеть рядом, подержать руку. И никто не знает, случился бы у 17-летней девочки острый приступ, если бы она не была в курсе ареста мамы.
Вообще, в истории Анастасии Шевченко много показательного. Красивая молодая женщина с высшим образованием в какой-то момент, очевидно, поняла, что можно же пытаться изменить жизнь в стране. Ради собственных детей опять же. Работа в «Открытой России», в ростовском отделении предвыборного штаба Собчак (не лучший выбор она, конечно, сделала, но все же - ЭР), участие в акциях протеста, лекциях и семинарах — вот, собственно, чем она занималась в свободное от работы и забот о детях время.
И за это ее сейчас преследуют в уголовном порядке. И за это же ей грозит до 6 лет тюрьмы.
Цитирую постановление о привлечении в качестве обвиняемой: на одном из совещаний в Ульяновске «озвучила основные направления деятельности» «Открытой России», «инструктировала участников о необходимости внедрения в различные протестные группы граждан под предлогом предоставления бесплатной юридической помощи, говорила о необходимости изготовления агитационных плакатов и рассуждала о важности ведения тематических аккаунтов в сети Интернет и участия в выборах различного уровня». Ну, и еще эта опасная женщина «демонстрировала» на одном из митингов символику «Открытой России» с целью «дискредитации органов исполнительной власти».
«Преступный умысел» (следствие так и пишет) на все эти безобразия у матери троих детей возник, по логике СК, после того, как она заработала два административных штрафа по ст. 20.33 КоАП (за координирование дебатов движения в Таганроге в октябре 2017 года и за «собрание-лекцию» в апреле 2018 года перед выборами в ростовское заксобрание).
Все эти криминальные эпизоды Шевченко официально предъявляли 30 января, в тот момент, когда ее дочь уже находилась в реанимации.
Кстати, уголовное дело против нее расследуется под руководством целого генерал-лейтенанта группой из четырех следователей.
Сидя на допросе у следователя Александра Александровича Толмачева, активистка «Открытой России» в присутствии двух адвокатов вину не признала, от дачи показаний отказалась, говорила, что обвинение ей непонятно и просила разъяснить ей понятие иностранной неправительственной организации, деятельность которой признана нежелательной и сотрудничество с которой ей теперь предъявляют (ст. 284.1 УК). Следователь Толмачев разъяснять ничего не стал. Разговаривать по телефону с «Новой» тоже отказался.
А мне хотелось у следователя лишь уточнить. Откуда они взяли, что сетевое, незарегистрированное движение «Открытая Россия» имеет прямое отношение к организации Otkrytaya Rossia, зарегистрированной в Британии и признанной нежелательной в РФ. Ведь Минюст заявлял, что в России нет филиалов британских организаций. И Генпрокуратура заявляла, что решение по британским структурам Ходорковского не отразится на работе созвучного российского движения. Однако это осталось лишь словами. Сначала заблокировали сайт «Открытки», затем портал «МБХ Медиа», а потом спустили разрешение уголовно преследовать активистов «Открытой России».
У кого-то могут быть счеты с Ходорковским и его структурами, может, даже из-за его расследований убийства российских журналистов в ЦАР.
Но при чем тут Анастасия Шевченко и ее дочь? Следователь Толмачев, ростовский суд и СК, смерть ребенка теперь часть вашей биографии.