«Вся ваша империя стоит на алкоголизме, лжи и трусости», – последнее обращение «приморских партизан»

Андрей Сухорада:

  Все, что вы можете, - это терроризировать свой народ. Беззащитный и безропотный. Который привык к унижениям. И ваша "могучая" так называемая "империя" - Российская Федерация - стоит целиком на алкоголизме, страхе и трусости. Однажды она рухнет. И вы вместе с нею. В бездну! Вы можете обманывать простолюдинов, которые своей рабской сущностью не видят вашу ложь. Но вы не обманете Всевышнего. Потому что Он видит все. И ответ будет каждый держать... Мы не признаем ни федеральные законы, ни местные. Отрицаем полностью всю власть Российской Федерации. И передаем привет всем, кто состоит в сопротивлении - Северному Кавказу и другим достойным честным благородным людям... Мы будем воевать с вами до последнего, пока вы нас не убьете или пока мы не победим. Но, скорее всего, вы нас убьете. Если это видео до вас дойдет, мы уже, наверно, будем мертвы.  

Александр Ковтун:

  Это не какое-то спонтанное происшествие. Нет, мы целенаправленно, спланированно делали. Вы крышуете наркобизнес, проституцию, кучу всего, лес воруете, и все это знают прекрасно. Народ боится вас, но еще остались люди, которые не боятся вас и будут стрелять по вашим кокардам. Нам рассказали, что поступила такая информация, будто мы кого-то изнасиловали. Это подло. Все нас хорошо знают, и никто в этот бред не поверит.  

Олег Кашин, журналист ИД "Коммерсант":

  Мы совсем себе не представляли, каким будет антимилицейское сопротивление, и посмертная судьба приморских партизан время от времени выстреливает - то роликом о пытках одного из арестованных Александра Ковтуна, то роликом, в котором партизаны буквально за несколько часов до своей гибели рассказывают о своем мировоззрении. Этот ролик многие сравнивают с таким популярным жанром, как чеченское или исламское видео, когда моджахеды говорят, прощаясь, что "мы сейчас станем шахидами". Многие говорят, что в жестах приморских партизан есть какие-то намеки на то, что они связаны с ваххабитским подпольем. Очевидно, это не так. Просто тот новый язык, которого мы пока не знаем и не понимаем, вырабатывался, как ни странно, не в пиаровских лабораториях, а в уссурийской тайге. Я ездил этим летом на Дальний Восток, наблюдал ту среду, в которой они варились, это действительно страшные места. Меня потрясли рассказы местных жителей о том, что подростки, у которых еще не было никаких проблем с властью, вместо игры в футбол пытают друг друга, чтобы каждый понимал, как он себя поведет, когда окажется в милицейском изоляторе. Поэтому язык не поворачивается называть этих мертвых парней с ютюбовского ролика преступниками. Это те люди, которых мы не понимаем - ни их проблем, ни мотивации. То, что спустя несколько месяцев после своей смерти они рассказали нам, почему они сделали такой выбор, почему их автоматы пристреливают по нашей Конституции, это очень хороший повод, чтобы мы задумались, в какой стране мы живем.